– Карлос сказал, что после вашей травмы немного потерял фокус, вы это заметили?
– Заметил.
– Как не отвлекаться, когда видишь травмированного игрока по ту сторону сетки?
– Я видел, что произошло с Карлосом. И пытался пользоваться его нерешительностью, чтобы перехватывать инициативу в розыгрышах. В какой-то момент он начал делать дропшоты, чтобы заставить меня бегать. Я тоже попадал в ситуации, когда соперника беспокоила травма, но он продолжал играть. И делал все возможное, чтобы остаться в борьбе. И вдруг потом ему становилось лучше, а ты уже начинаешь паниковать из-за своей игры. Я понимаю это чувство. Как я сказал в интервью на корте, я старался понять, что со мной происходит. Во втором сете я чувствовал себя неважно, но переключился на ударный теннис. Начал бить близко к линиям, добавил в агрессии.
Со временем я чувствовал себя все лучше и лучше, особенно в конце второго и весь третий до середины четвертого, который был лучшим в плане передвижения по корту. Если честно, тогда я не чувствовал, что меня что-то ограничивает. Ощущения были почти нормальные. К концу четвертого сета стало немного хуже, но все равно более-менее.
Я сочувствую Карлосу. Я понимаю, что неудобно играть с соперником, который то ли снимется, то ли нет. Он может двигаться? Может бежать? Что происходит? Мне казалось, что он больше смотрит на меня, чем на себя. А я просто думал о себе, о своем теле, и в то же время концентрировался на каждом розыгрыше, каждом гейме, старался удерживать подачу и оказывать давление на соперника. Вот что произошло.
Все это привело к тому, что я сделал брейк при 5:4. Победа во втором сете изменила все: я начал чувствовать себя лучше, а он зажался. Так у него пошли ошибки и перестала клеиться игра на задней линии.
Как Джокович в 37 лет обыграл Алькараса, который годится ему в сыновья?